144

От мала до велика в дзюдо

Бюллетень российского дзюдо. №3

2016

– Вы остались ещё на четыре

года, но на московской Олимпи-

аде не удалось стать призёром.

Почему?

– Вторая Олимпиада была для

меня неудачная. Я болел. За год до

Игр у меня начались скачки темпе-

ратуры: утром 35 градусов, к обе-

ду поднималась до 37,2, давал на-

грузку, и она подскакивала до 38,5.

Никто не мог определить причину.

На Олимпиаде я выступал в таком

состоянии. Потом оказалось, что у

меня гнойное воспаление минда-

лин. Я удивляюсь нашим врачам:

они столько времени не могли по-

нять, что со мной происходит! По-

том один друг мне говорит, давай

поехали в Бурденко. Там меня поло-

жили в палату. Заходит главный хи-

рург, говорит: «Идём со мной». При-

водит в операционную, надевает на

меня специальную одежду, чтобы

не запачкал себя кровью. Сам на-

девает маску, делает мне обезболи-

вающие и в течение пяти минут вы-

резает гланды такой специальной

петлёй, которая на миндалину на-

девается. Я, честно говоря, не сразу

понял, что произошло. Он молодец,

что так всё быстро сделал. Иначе

я бы стал упираться, говорить, что

приду потом. А потом бы не пришёл

(

смеётся

). Потом мне сделали укол,

и я быстро заснул. На следующий

день проснулся и понимаю, что не

могу говорить, даже шёпотом. Не-

делю целую отходил потом, но зато

состояние нормализовалось.

– После Олимпиады-80 Вы реши-

ли закончить карьеру?

– Да, потому что мне всё надоело.

На самом деле я хотел закончить

после Монреаля, но меня пригла-

сили в Москву. Я чувствовал в себе

силы, но произошёл психологи-

ческий перелом — надоело. Мне

было неинтересно. Захожу в раз-

девалку — и мысли, что опять надо

переодеваться, идти в душ, идти

на тренировку. Все рвались тогда

за границу поехать, а я вообще не

хотел ничего. Я хотел только одно-

го — закончить со спортом. Но на

меня давили: домашняя Олимпиа-

да, нужно остаться и выступить.

– Но любовь к дзюдо ведь никуда

не делась?

– Конечно, нет! Я ведь из спорта

никуда не уходил. Я очень внима-

тельно слежу за всем, что проис-

ходит в дзюдо. С Президентом Рос-

сии Владимиром Владимировичем

Путиным за год до Олимпийских

игр в Лондоне мы сидели рядом на

боях без правил. Я ему сказал, что

был в Париже на чемпионате мира,

где видел, как боролся Тагир Хай-

булаев. Очень талантливый парень.

Кроме того, он очень человек хоро-

ший — выдержанный, спокойный,

улыбчивый. Я сказал: «Владимир

Владимирович, не знаю, как там ре-

бята в маленьких весах, я их не ви-

дел, а вот Хайбулаев точно выиграет

Олимпийские игры».Уже в Лондоне

к своему удивлению я увидел, что

Владимир Владимирович, похоже,

прислушался к моим словам и при-

ехал посмотреть как раз на Хай

булаева. Это было очень приятно.

Месяцев за семь-восемь до

Олимпийских игр в Лондоне ко

мне обратились с предложением,

чтобы я поработал с Александром

Михайлиным, стал его консультан-

том. Я согласился, у нас было две

встречи, но в итоге не сложилось.

Когда я сказал, что надо трениро-

ваться не меньше восьми часов в

день, его тренер в негативной фор-

ме заявил, что это невозможно. Мы

знали, с кем ему придётся бороться

на Олимпиаде — с французом Тед-

ди Ринером. Михайлин работал в

левой стойке, француз — в правой.

Вот здесь можно было бы поиграть

здорово. Я предполагал, что Саша

может стать олимпийским чемпио-

ном. Он был в хорошей кондиции,

несмотря на то, что болел перед

этим и долго восстанавливался.

У нас с Сашей была ещё встреча

один на один. Я сказал ему: «Ты не

можешь работать по старой схеме.

Для того чтобы обыграть Ринера,

тебе надо много тренироваться.

Сколько ты жмёшь штангу лёжа?»

Он ответил, что где-то 155 кг. Я го-

ворю: «А ты знаешь, что Ринер жмёт

штангу 230 кг? Ты просто не смо-

жешь его оттолкнуть от себя. Если

человек весит 120 кг, то ты одной

рукой должен эти 120 кг толкать».

Он мне сказал, что понимает, но

почему-то пошёл на попятную со

Сергей Новиков с президентом Европейского союза дзюдо Сергеем Соловейчиком